- Дяденька доктор, что со мной? Я буду жить? Буду ведь? – орала Адельгейм, тряся бедного сатира за плечи.
Прошло полчаса с тех пор, как Соню любезно вытащили на берег. Сама она не помнила почти ничего, в прочем, как всегда. Единственное, что её сейчас волновало – почему ей всюду видятся… ну, что-то вроде сатиров в белых халатах? Пока её, под белы рученьки, вели к медпункту, она успела заметить столько мутных типов, что скорее Земля поменяет полюса, чем все они будут существовать. Начнем с того, что на сушу её вытащила хвостатая женщина с синими волосами, а перед этим была яркая вспышка. Эта мадам, видимо, посчитала Адельгейм катапультой, поэтому Сонька стремительно врезалась щекой в землю и отключилась. Очнувшись, она застала еще десятка два каких-то подозрительных личностей. С рогами, с копытами, милые одноглазые создания… кого хочешь, выбирай! В голове даже проскользнула мысль, что не там брачные агентства женихов ищут – вот тут точно все как на подбор. Пока Соня волочила ноги до лечебницы, администрация занялась препарированием её мозга. В одно ухо ей вливалась информация о том, где она находится, в другое – что Джеки вовсе не Джеки (в последнем её, кстати, осведомлял сам Джеки). Соне хотелось расплакаться, как дитя. Но нет, вместо этого, она держалась особняком, недоверчиво глядя на человека, которого отчего-то посчитала близким настолько, что можно спокойно кидаться на него со своими чертовыми объятиями.
- Тише, мадам, от плаванья еще никто не умирал – сказал дяденька доктор, и тут же задумчиво устремил свой взор на банки – склянки – А, нет, умирал. Дочь Посейдона захлебнулась, это так смешно! – продолжил он с лицом, полным душевного страдания.
Соня послушно заткнулась, глядя на потолок и болтая ногами в воздухе. Какая такая дочь Посейдона? Я же даже до трех лет плавать нормально не умела! Погодите-ка….И почему я это помню?
- Дяденька доктор, а дети, во сколько лет обычно начинают плавать?
- Какая разница? Все, уносите отсюда свои копыта, мне еще истории болезней заполнять. Чего смотрите? Шуруйте, шуруйте!
Соня глянула на него исподлобья, уже успев миллион раз окрестить его ужасным чело… сатиром. Она глянула на Джеки и с мрачноватым, обиженным лицом толкнула дверь лечебницы.
В голове её уже давно сварилась каша, и Адельгейм отчаянно ничего не понимала. Какой лагерь? Какие полукровки? Что тут делает Джеки, и почему она вспомнила его только сейчас? Мозг безнадежно пытался оживить в памяти детство своей обладательницы. Кто это такой и почему я повисла у него на шее, тогда, на море? Какое-то знакомое существо. Соня лихорадочно прокручивала в голове список всех своих знакомых. Их, конечно, было крайне мало. Ник, Фред, старая соседка, женщина из магазина напротив дома и её дочка…. Все? Похоже, что так. Откуда тогда взялся Джеки? И почему она вдруг решила, что его так зовут? Все же настаивали на том, что он – Сет. Какое-то не типичное для Англии имя, слишком редко встречается. Секунду! Англия? Да почему Англия? Откуда это в моей голове? Ай, думай, Соня, думай!
Девушка зажмурила глаза и схватилась за голову, как будто это чем-то могло помочь. Его зовут Джек и он из Англии. Еще она не знает, откуда у неё такая информация, но почему-то уверена в том, что это правда. Незадача – что она забыла в Англии, будучи коренной норвежкой? А может и не коренной. Кто знает, что с ней происходило до встречи с Фредом и его командой? А была ли у неё семья вообще? Я задумалась об этом только сейчас? Отлично, Адельгейм. Тогда почему эта семья меня не искала? И почему Ник забрал меня вот так вот просто? Может он был моей семьей? Да нет, глупости. Кем он мне мог быть? Не братом, точно. Тем более не мужем, он что, дурак на такое идти? Как много вопросов и ни одного ответа! – думала мадам Соня Адельгейм, даже не пытаясь понять, почему вдруг резко сменила имя… которое ей дал Ник.  Она беспомощно глянула на «Сета», в надежде на то, что он хотя бы попытается расхлебать кашу, которую она заварила в районе той части мозга, которая отвечает за память. Но он молчал. Соня молчать не хотела.
- Ты Джек и ты из Англии. Я в этом уверена. Больше я ничего о тебе не знаю. Расскажи мне. Про то, кем ты мне приходишься, например. У меня амнезия, я забыла все, что, может быть, было важно.
На улице было душновато, нависли огромные дождевые тучи. Дул холодный ветер. Атмосфера формировалась прямо-таки для нуара. Соня отважно шлепала по грязи в новых балетках. Под ногами неприятно хлюпало, было тяжело дышать. Она не знала где она и откуда пришла. Она не знала кто она и где её семья. Она была уверена только в одном – без мистики тут не обошлось. Ведь её жизнь – это не сюжет для триллера. В реальности просто не могло произойти столько мерзостей без причины. Она давно уже не была нормальным человеком с нормальной жизнью, не была самой собой. И её это устраивало.

- Хм... Да, я Джек. Но тебе не нужно было это вспоминать. Зови меня Сетом. Это не кличка, запомни. Только Сет - никак иначе, договорились? Я из Англии. Ты тоже. Мы жили с тобой в одном детдоме, пока тебя какая-то тетка не забрала. Все? Что-то еще?
- Что значит «жили в одном детдоме»? – испугано пробормотала Соня – Я из детдома? Господи! Почему ты мне раньше не сказал?
Девушка присела на большой камень и прикрыла лицо ладонью. Правильно, сейчас все выглядело куда логичнее. Детдом. А чего она хотела? Отец – Посейдон, смириться бы еще с этой мыслью, вряд ли бы стал мучиться с какой-то там дочкой смертной. А мама? О ней она вообще ничего не знает, и так даже лучше. В конце концов, может быть, воспитывать ребенка в одиночку было невозможным для нее. Или, может быть, она умерла при родах. Адельгейм вдруг поняла, что с этой мыслью ей жить будет проще, какой бы кошмарной она не была. Но все равно в голове она уже отложила себе информацию, что где-то на Земле, возможно, существует женщина, которая её родила. А найти её нереально.
Нужно собрать все в кучу. Меня зовут Соня Адельгейм, я дочь Посейдона и смертной женщины. Самой-то бы еще в это поверить… ох, ладно. Я жила в детдоме, пока меня не забрала какая-то тетя.
- Сет, уважаемый, кто та особа, которая забрала меня из детдома? Я не помню, помоги мне – заныла Адельгейм – Пожалуйста.
Он из Англии. И я из Англии. Зачем тогда нужно было везти меня в Норвегию? Что я там забыла? Хотя… может быть, она и не увозила меня туда. Допустим, я жила в Англии вместе с ней. Ну, нет, не сходится. Как тогда я оказалась в другой стране? Не могла же я это сделать самостоятельно. Или могла?
- Я жила с Ником в Норвегии. Я не знаю, кем он мне приходится. Он содержал меня последние несколько лет. Я потеряла память, а он помогал мне. Еще я работала у его дяди, Фреда. И Ник тоже работал. Так мы зарабатывали. Но, знаешь, сейчас я уже поняла, что вся эта история с Ником не такая простая.
Соня задумалась:
Скинул меня с моста. Поил снадобьем, которое только усиливало амнезию, выдавая его за лекарство. Называл любимой. Кулон подарил. Потом превратился в оборотня. Да какой тогда смысл в том, чтобы меня содержать все это время? Для чего я была ему нужна? Если он оборотень, чудовище, почему он не мог съесть меня, допустим, ночью, пока я сплю? И зачем нужно было усиливать амнезию? Какой во всем этом толк?
- Что было до этого, я не могу вспомнить. Помоги мне, прошу. Может, ты помнишь, как выглядела та женщина? Или еще что-нибудь? Пожалуйста! Хоть что-нибудь. Иногда вспомнить помогают не только образы, но и чувства. Вещи? Брала я с собой вещи? Что-то ценное? Давай, Джек, найди мне связь. Ты должен.
Его черные волосы, угольно черные глаза и белая-белая кожа… каким он был знакомым! Как будто она видела его миллиарды раз. Контрастный молодой человек. Рядом с ним вся жизнь казалась черно-белым кино. Кругом была одна серость. Серое небо, серая дорога, серая листва. Сет отлично гармонировал с этим миром дешевого кинематографа.
Зато как он раскрасил её эмоции. Она чувствовала к нему все, что только могла позволить себе почувствовать. Какой колорит! В памяти, время от времени, появлялись цветные, но размытые образы из прошлого. Это был старый, пережитый фильм. Много раз пересмотренный. Фильм, сюжет которого, она давно забыла.