Отчего ей надоело сидеть в теплом и уютном домике Афины и потянуло сюда,к этому холодному пустынному зданию Элиза совершенно не знала. Хоть она и была одета во всю теплую одежду которая у нее была, она дрожала от холода. Она была новичком в лагере, и от этого ее поступок становился еще глупее. Ходить одной, в леденую погоду к заброшенному зданию совершенно не зная зачем, да еще по месту которое она почти не знает! Но она просидела все утро в кровати, и еще не совсем проснулась. Она не торопливо зашла в здание .Элиза окончательно проснулась. "зачем я сюда пришла?тут точно кто-то есть,а мне не хочется отвечать на вопрос что я тут делаю,потому что ответа я сама не знаю. Где бы мне спрятатся?" ее взгляд наткнулся отверстие под лестницой, и она решила что это вполне подходяшее место. Она забралась туда, и почустовала что резинка которою она носила на руке очень жмет. Она никогда не снимала эту резинку, и почему то никогда не задумовалась откуда она взялась. Теперь когда она ее сняла, из ее рук с грохотом упал щит. Элиза очень испугалась, но быстро сообразила что к чему.Она не знала откуда эта резинка - значит это был очередной дар Афины, резинка для волос котороя превращается в щит.

Отредактировано Элиза Рейд (2016-06-11 22:56:27)

Оффтоп: Кася, прости, но мы, похоже, никогда не договоримся насчет совместки хД
Родное лоно кабинета мифологии было оставлено. Молли, преодолевшая парочку лестничных пролетов и тяжелую главную дверь, оказалась в снежном хаосе. Стоя на пороге так называемой школы, ютясь под крышей и не желая высовываться даже кончиком мизинца за черту, отделявшую ее от стихии, она вглядывалась вдаль. Кругом все замело. Снежные барханы, которые утром еще считались коркой ледяной полурастаявшей равнины, выглядели отнюдь не дружелюбно. На смену почти весенней погоде пришла злая зима, потрясающая сухим кулаком метели, и будто замечающая: "Хрена с два, я от вас уйду!". А ведь Милка так мечтала в ближайшие дни сменить сапожки на ботиночки... Но куда там. У погоды переменчивое настроение.
Сунув стопку тетрадей под пальто (не, ну серьезно, пакет что ли не взять? рюкзак? дипломант?) и застегнувшись на шесть пуговок, Мелани, аки бравый воин, пошла таранить ветер. И, по началу, неплохо получалось. Она даже умудрилась дойти до "городка", но, как оказалось, родные стены не спасали и ураган собою нисколько не задерживали. Борей, етить тебя за праву пятку! - крутилось в голове. Что правда, фантазия использовала более жесткие выражения относительно северного ветра, но это уже не для печати. Продираться сквозь снег и туман в какой-то момент надоело. Мила остановилась, беспомощно вглядываясь в вихрь. Перед глазами проносился снегопад, приходилось часто моргать, да и к тому же домики покрыла завеса белой пелены. Ничего не видно. Руки окончательно окоченели. Волосы, в которых назойливо копошился легкий бриз зимнего торнадо, казалось, скоро отделяться от головы и улетят в дали дальние, славы славные. Но это пустяки. Самое главное, стопка тетрадей, гревшаяся у самого сердца, норовила соскользнуть вниз. Если бы это произошло, работ первочков на тему "Тартар или Магадан" она бы больше никогда не увидела: листы, исписанные дислексическими литерами разлетелись бы ошметками по всему лагерю, повисая на заборчиках и рогах сатиров. Милка покрепче прижала тетради к себе, чувствуя, как парочка из них уже решила скатиться в сугроб, и ворвалась в первое попавшееся помещение. Работы тут же скопом упали на пол, формируя кучу, зеленеющую обложками единого образца. Видели бы полукровки, как преподаватели обращаются с их детищами... Ввек бы больше ничего не сдавали. Хотя, они и так не очень часто сдают.
Молли кое-как завязала волосы, вытерла лицо ладонями, вздохнула и начала собирать тетради. Когда стопка, наконец, воссоединилась, Молли осмотрелась. В помещении практически не было света. Он сочился только из окон, в которые бил фонарь. Едва можно было различить очертания... Хм, что же это? Медный таз? Точно! Лаконикум! Сто лет здесь не была!
За последние "сто лет" Флокс как-то не особенно обращала внимание на это здание. Помниться, еще в детстве она тут частенько бывала. Баня была довольно посещаемой. Но позже какая-то олимпийская санэпидемстанция объявила, что что-то здесь не по канону и постановила: париться больше никого не пускаем до тех пор, пока администрация лагеря не удосужится провернуть ремонт. С того времени лаконикум был абсолютно бесполезным местом, всегда закрытым на реконструкцию.
Сейчас это тем более показалось странным. Как же получилось, что дверь оказалась открытой? Неужто здесь и правда кто-то вел работы? Неужто кто-то вспомнил о местной сауне? Да тьфу! Не может такого быть! Видимо, кто-то из полукровок здесь покопошился до нее. Сразу вспомнился тот паренек, Алекс Радке, - любитель старых заброшенных помещений. Мало ли таких искателей приключений в лагере для тех, кто по определению этим болен?
Флокс попыталась отыскать что-то, что включить свет, но рысканье ладошкой по стенам не принесло своих плодов. Милки вышла в саму баньку. Света здесь не было в принципе. Она постаралась подойти к заставленному хламом окну, но тут увидела два горящих нездоровым, свойственным только полукровкам, огоньком глаза. От неожиданности Милка, онемев, едва всхлипнула и забилась в дальний угол. Инстинкт самосохранения прошептал на ушко: "Давай-ка подождем, пока это существо само выберется отсюда и убежит. Тогда убежим и мы".

Мир рвала на части метель,
а Она, по-царски, сидела,
наблюдая за маршем пингвинов…

- Сбился с курса! – взвизгнула Стэйси, выпрыгивая из своей «Берлоги»¹. Три часа - да-да, три часа! Она вот так сидела и наблюдала за своими «пингвинчиками»², и тут такой ужас – один из них свернул направо, вместо того, чтобы пойти за всеми. А вдруг это Энди? – очень не вовремя промелькнула мысль, заставив девушку волноваться ещё больше. – Нет, это не Энди. Да и с пингвинчиком всё будет хорошо. Наверняка ему туда по делам нужно…
Но от подобных мыслей спокойней не становилось, наоборот, девушка стала волноваться ещё больше. Как можно оставаться равнодушной, когда сознание рисует жалобную картину: маленький пингвинчик, с большими печальными глазами, совсем один и не может найти дорогу обратно? На самом деле, это может быть какой-то загулявший сатир, но сердце девушки сжалось от придуманной картины. В итоге пришлось собираться в путь под лозунгом «Чип и Дейл спешат на помощь». 
На какие жертвы только не пойдёшь ради спасение чей-то жизни: натянула кусающийся свитер, колготы, носки, тёплые спортивные штаны, шарф, нелюбимую шапку, сапоги, (больше похоже на валенки), рукавицы и пуховик – это ж такие тяжести на себе носить, когда можно было просто сидеть в своей Берлоге и ни о чем не думать. Не зря говорят: «От безделья дурь наживается». В случаи Стэйси, дурь живёт в особняке на собственном острове.
Полукровка вышла из дому и, в ту же минуту, чуть не была отправлена на Марс потоком до жути обнаглевшего ветра. Мокрые, тяжелые снежинки – в общем жирные такие - сразу же набросились с «обнимашками» на славные серые очи юной девы. Но она не отступила, а поспешила на помощь пингвинёнку! Всё было бы эпично и в стиле настоящего полубога - ну прямо, как подвиги Геркулеса - если бы не одно НО: при такой видимости, вообще было чудом, что она видела кого-то из окна, ведь находясь на улице – не видно было даже собственного носа. Пришлось доверится инстинктам и собственному чутью… Если так подумать, то чутьё не подвело, оно подумало о хозяйке и привело её прямо к местной бане – ну вот точно, с такими обострёнными инстинктами нигде не пропадёшь. Стэйси решила проверить это место на тот случай, если заблудший решил укрылся здесь от ужаса, которым одарила лагерь полукровок погода.
Она влетела внутрь, уже настроившись сделать величественный вид, мол «а вот и твой рыцарь», но внутри было тихо и темно, а на стене, как на зло, не было переключателя. Естественно, она подумала, что ошиблась «номером» и уже повернулась, чтобы уйти, как тут ей послышалось движение в семи шагах от неё. Наверное, было бы логичнее спросить, есть ли здесь кто-нибудь, вместо того, чтобы на четвереньках ползти в укрытие, но голливудские фильмы ужасов научили нас одному: если заходишь в подозрительное темное место – никогда не спрашивай «есть ли здесь кто-нибудь?», особенно, когда в мире реально существуют монстры…

1. «Берлога» - сооружение из стола, одеял и кучи подушек, «построенное» аккурат перед самым окном.
2. «Пингвинчики» - фантазийный образ для жителей лагеря, идущих против натиска метели.

Казалось бы, что тебе делать в метель, снежную бурю, снегопад, или как бы это не называлось? Сидеть дома закутавшись в 5 одеял. Но нет, Джейк решил осмотреть лагерь.
Значит так, я совершенно сумасшедший человек, который идет гулять в ужасную погоду. Еще, ко всему прочему, я полубог, и меня могут съесть монстры. Прекрасное времяпровождение, не так ли? Столько возможностей потеряться или быть съеденным монстром! Вперед, сумасшедший сын Посейдона!   такие радужные мысли проносились в голове у Джейка, пока он выходил из уютного домика, и делал первые шаги по лагерю полубогов, совершенно скрытому под снегом.
Докладываю: результаты осмотра лагеря полубогов : покрытая снегом равнина. Недалеко можно увидеть много снежных глыб, являющихся домиками полубогов. Беру курс на север.  пробормотал парень, осматриваясь вокруг, и прокладывая себе путь через сугробы.
В какой то момент дунул сильный ветер. Джейк хотел вернуться, но оглянувшись, понял что совершенно не знает где он.
Дела просто супер! Я использовал план потеряться в незнакомом месте. Ура. Что теперь?
Ветер дул очень сильно. Он напряг зрение, и смог увидеть недалеко какое то здание. Сюдя по всему оно было заброшенным, но Джейка это не волновало.
Значит меня никто не спросит, что я делаю здесь в такую погоду, и почему я пропускаю лекцию.
Зайдя в здание, Джейк облегченно вздохнул. Тут он хотя бы мог дышать, не чувствуя что его легкие заледенели.
Но тут он услышал шаги, и усомнился в том,  что здание заброшено. Он все равно не хотел оправдываться и объяснять почему он пропускает лекцию, так что Джейк быстро юркнул в первое попавшееся место.
Убежал от снежной бури, а тут меня встречает пыльная буря.

Отредактировано Джейк Кейдж (2016-06-11 18:18:02)

Вот она: очередная вылазка в свет божий, как же давно такого не случалось, и не суть, что на улице вечер… Зато какой закат: небо переливается миллионами разных красок, словно палитра художника, укрывая своей нежностью землю, убаюкивая её. Наверняка он удивительно красив, где-то там за этим столбом проклятого непроходимого снега, который сечет в лицо, жаждая выколоть к черту глаза, рассечь лицо в кровь, превратить его в мелкий фарш. Оххх уж этот зловещий снег, жаждущий крови и мяса…
Наверное, те единицы человечеко-мазахистов, что встретились по пути Андрюшке и сумели разглядеть хоть что-то в этой маниакальной страсти снежинок убить тебя, были не на шутку удивлены, что этакая дама высунула свой зад из дома в такую чудную погодку. Да, именно так вела себя Андреа: шла вразвалочку, дабы все думали, что она гуляет, но на самом-то деле, она шла куда-то, а куда не помнит сама, ибо она  заблудилась. Спросить кого-то? Неа-а, вы что! Стыд-позор - лучше идти неизвестно куда, непонятно зачем, чем спросить кого-то, где она находится. Хотя, судя по их блуждающему взгляду, они в такой же дыре, как и она сама.
Сегодня явно не мой лучший день в жизни… Интересно, насколько далеко я забрела от лагеря.
Этот поход, длинной в жизнь, вызывал бурю божественных эмоций, да такую, что в какой-то миг Энди стала нервно размахивать кулаками, отбиваясь от снежинок.
- Эй, ты, да, я тебе говорю, на тебе, держи исчадье ада, – шипела девушка себе под ном, пока раздавала этим наглым мелким тварям по заслугам.
Бой продлился не долго, выдохнувшись от сражения с этим неисчисляемым количеством белых отважных воинов, Энди рухнула в сугроб…
Дожила… Окончательно с катушек слетела, что я делаю… Андрюшка пару раз постучала себя по голове руками, отчаянно пытаться вправить непоправимое на место. Надо хоть иногда спать по-человечески и есть тоже... изредка. Всего-то двое суток без сна, а ведь раньше я умудрялась после такого на учебу ходить, тренировки посещать, да ещё и бодрячком всё это проделывала, а тут… Тьфу ты, совсем раскисла тряпка.
Откинув назад все угнетающие мысли, Андреа дальше двинулась в путь, ибо ей только в сугробе уснуть не хватало для полного счастья и, как оказалось, чуточку позже, она была вовсе рядом с местной баней на ремонте.
- То что надо, - радостно прошептала Андрейка, зловеще потирая ручки, - да наступит же час, когда…
Где-то недалеко послышался шорох и скрип снега. Кто здесь? Олень? Медведь? Или кто-то следит за мной? Подслушивал меня, проказник? Удумал раскрыть все тайны мира сего с помощью меня?! Не дамся, нет! Или гляди нечисть какая увязалась. Долго не думая, девушка юркнула в баню, да упряталась в место поукромнее, так ей казалось, ибо темно, хоть глаз выколи, хорошо хоть не споткнулась нигде и не полетела в объятия бани сей. Охх уж это безумие в глазах больного, так присущее Андрюшке, шиза безумного гения у которого хотят отобрать его изобретение, патент, дитё его…

Хочешь как лучше, а получается, как всегда.
Грей очнулся в тот момент, как начало происходить что-то странное. Ему казалось, стены ревут. А земля начала понемногу уходить из-под ног. Типичное похмелье.
Не стоило ему переться в дом Диониса накануне. После тяжелого рабочего дня иногда хочется, чтобы кто-то превратил твою "Бон аква" в чистый спирт за небольшой откат. Только вот не нужно обращаться к первому курсу. Эти бездари палёнку гонят. От их пойла на следующий день начинаешь молиться Зевсу, Посейдону и особенно Аиду, чтоб тот по-братски тебя не забирал. Клянешься ему, что это в последний раз, а он такой: "чувак, ты задолбал, третий раз за тобой кер высылаю". А после, с дикого бодуна плачешь над последними каплями и просишь Дена о милости божией - подогнать хотя бы кефир или забродившее варенье.
Если бы Грей посидел и подумал еще немного, ему бы удалось вспомнить, что еще несколько часов назад, устав от дебошей астронома, сатиры кинули его в лаконикум, приказав поразмышлять над своим поведением и постараться больше не омрачать первые попавшиеся столбы своей компанией. И что он же здесь и уснул и, наверное, даже чуть протрезвел от стоявшего здесь дубака. Но времени вспоминать всё это у него не было. Он поднялся, поняв, что нужно выбираться отсюда. Неизвестно, сколько он тут пролежал, это опасно для здоровья. Он сделал пару шагов и вдруг ощутил, как пол под ногами затрясся. Он помотал головой и вытер ладонями вспотевшее лицо, но не перестал ощущать тряску. Это происходило на самом деле. Только не опять - взмолился Грей и постарался преодолеть финальный рубеж, добравшись до выхода. Ему оставалось совсем немного, когда пол в лаконикуме рухнул.
На пару минут он потерял сознание, а когда начал приходить в себя, не понял, что произошло. Только после того, как он ощутил огромную тяжесть, давящую на него сверху, он вдруг вспомнил последние события. Он попытался встать, но над ним была какая-то груда хлама, мешавшая двигаться. Он цеплялся руками за обрушившиеся камни, совершая рывок, чтобы подняться, но в итоге понял, что это ни к чему хорошему не приведет. Как это странно, что он не в подушке льна оказался.
Ему везло на катаклизмы. Он не знал, что происходит снаружи, но мог догадываться, что там бушует стихия. Он скрылся в лаконикуме как раз тогда, когда разыгралась буря. Кто же знает, к чему она могла привести. Одно страшно. Сейчас он жив, но что будет через пару часов? Звать на помощь бесполезно. Нужно выбираться собственными силами, но как это сделать, если ты похоронен заживо?
Грей чувствовал, как по губам до подбородка стекает кровь. Кашель насквозь пробил лёгкие. Он задыхался в обрушавшейся на него пыли. В глазах начало темнеть, лоб покрылся испариной. Голова закружилась, а руки, как назло, перестали слушаться, как будто онемев. Во рту ужасно пересохло. Он старался дышать глубоко и удостоверить себя в том, что это цепная реакция. Иногда, когда он замечал в состоянии какое-то дурное изменение, остальные симптомы накатывали сами собой. Нужно было только сосредоточиться, и, хотя бы, вырваться из-под завала. Но сил больше никаких не оставалось.
Как это тупо вот так умереть. В одиночестве, в подземелье под камнями, где тебя потом, возможно, никто и не обнаружит. А если и обнаружит, будет еще хуже. Потому что сатиры потом растрещат на весь лагерь о том, что ты бухой решил пойти в лаконикум и с тоски его, вместе с собой, уничтожил. Ничего более глупого придумать невозможно. Он рассчитывал умереть, как минимум, как герой. Ему всегда казалось, что если это и случиться, то произойдет на поле боя, когда он, спасая семью котят, накроет их своим телом от пули, а потом в лагере вывесят стенд, на котором большими буквами будет сообщаться об ушедшем в века Человеке и Гражданине. Но нет, он под грудой камней умирает от внутреннего кровотечения. От горя и обиды он снова потерял сознание.

Пыль. Кашель сквозь сон. Новый залп кашля. Грей открыл глаза. Он теперь видел в темноте некоторые очертания. В основном, камни и мусор. Глаза жгло от этого грязного воздуха. Даже если бы он не находился под завалом камней, ему всё равно было бы трудно дышать. Он так явно ощущал легкие, пытающиеся раздвинуть сжатые рёбра.
Кашель. Где-то в глубине тоннеля он услышал кашель. Непонятно, где это было: близко или далеко, но это было! Он мотнул головой, пытаясь прогнать желание снова отрубиться, сделал самый глубокий вдох, который только мог позволить себе сделать. Здесь был кто-то еще. Может быть, лаконикум полностью разрушен и, зная это, сюда прислали подмогу. А, может быть, кто-то здесь завален также, как и он. Грей попытался издать звук, закричать или задать вопрос "Кто здесь?". Но он только прохрипел и сглотнул.  В горле резануло. Нужно было подать какой-то другой сигнал. Рука была зажата между камнями и почти онемела, но ему хватило места для того, чтобы костяшкой пальца сделать три коротких стука - три длинных - три коротких.

Стук сердца все еще барабанил по ушам беспокойным ритмом. Мел то холодела, то горячела. Прошла ровно минута с тех самых пор, как ей почудился чей-то дьявольский взгляд из темени пустоты. Флокс сделала глубокий вдох и попятилась к выходу, повторяя про себя, что это всё - плоды ее нездорового воображения. Нужно было только коснуться пальчиком двери, осторожно ее приоткрывая, и дать дёру в снежные и туманные дали.
Её остановил только плач стен лаконикума. Оставалось только три секунды перед тем, как здание рухнет, и за эти три секунды Молли успела вспомнить, почему лаконикум когда-то закрыли на ремонт.
Всё произошло слишком быстро. Сначала из-под ног ушел пол, а за ним в бездне увязли и медные тазы, и плитки, и обрушавшиеся колонны. Всё действительно случилось в считанные секунды. Но секунды, столь же моментально, превратились в рок вечности.
Сначала был мгновенный страх, испуг и ужас. Чувства, прорезавшие живот острой болью, и застопорившиеся возле самого сердца, сжимая его в твёрдый и уверенный кулак. Тревога разлилась по всему телу, до самых кончиков пальцев, патологическим жаром грядущей опасности. Огонь обуял лёгкие клиническим, безумным дыханием. И, вместе с тем, само дыхание, поддавшись испугу, нервно начало рвать ткань лёгких, иногда засыхая в комьях пыли насовсем. Эта секунда замерла бесконечностью. В полной невесомости мимо проплывали гигантские обломки здания, которые еще через пару секунд погребут в нем чью-то судьбу.
Еще одна секунда прокатилась волной еще более бесчеловечной и жестокой вечности. Яркая вспышка света охватила кружащийся вихрь каменных громад. Неожиданный проблеск ошпарил глаза, привыкшие к темноте. Но Мелани знала, что у нее есть только один этот момент, и потому заставила себя смотреть, держаться, не опускать веки.
В этом холодном взрыве фотонов она увидела самое страшное, что только могло здесь и сейчас случиться. Ни рушащиеся арки, ни перспектива быть погребенной среди осколков ее так не пугали. Она увидела лицо. Совсем близко, - родное и знакомое. Это была только миллисекунда, за которую мозг даже не успел обработать информацию, но рука тут же потянулась навстречу. Из груди вырвался странный вскрик. Едва коснувшись чужого плеча ногтем мизинца, Мел оказалась под завалом камней, в грязной темноте, кишащей миллиардами пылинок и раздирающей её сердце вопросами, которые она никак не могла в эту секунду сформулировать. Всё закончилось. Бесконечность вернулась в свое русло. Теперь было медленное и томное течение времени.
Целых две секунды ушло на тяжелый, поломанный болью выдох. Еще две на то, чтобы попытаться понять, что случилось с ней. Эта боль прорезала все тело, оказавшееся зажатым между скользкими глыбами когда-то существовавшего лаконикума, а затем остановилась где-то между обломком статуи и помятой позолоченной раковиной, весящей тонну, как минимум. Мелани резко взвыла, но тут же стиснула зубы, прикусывая губу и напрягаясь всеми мышцами, пытаясь сосредоточить прилив физического отклика местно. Она попыталась его уравновесить, не поддаваться этой рези, разодравшей ногу насквозь. Вырвался тонкий всхлип, и Молли повалилась животом на окружающую ее груду камней, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Она опустила голову, прижавшись лбом к чему-то липкому и холодному и медленно дышала, всеми силами пытаясь сдержать боль, не дать ей вырваться наружу. Она прижала руки к себе, усердно ломая пальцы в стремлении ослабить боль, разогнать ее по разным частям тела. Но она, пульсируя и ноя, остановилась где-то в подвернутой лодыже. Молли закрыла лицо ледяными ладонями и вытерла глаза, на которые - хочешь не хочешь - навернулись слёзы. Она прикладывала руки к пылающим щекам, пытаясь успокоить себя и взволновавшееся нервами и сердцем тело.
Ей сейчас вспомнилось, что на уроках защиты как-то говорили о том, что человек, зная, как устроен его мозг, может контролировать боль. Самая глупая мысль, которая сейчас могла придти в голову. Она почему-то успокаивала. Флокс самостоятельно провела себе короткий минутный психологический тренинг. Давай, не сдавайся, ты сможешь, держись. Ради чего всё это было? Просто она знала, что рядом были еще люди. И среди них её сестра - ее лицо она видела. Она бы никогда не простила себе, если бы Элька тут осталась. Она уже, прямо в эту секунду, ненавидела себя за то, что мисс Рейд вообще здесь оказалась.
Тут, где-то рядом, были еще люди, Мила это знала. Всех нужно было спасать. Она была уверена, что пострадала меньше всех, поэтому ей было просто жизненно необходимо собраться и сделать. Хотя бы попытаться вытащить кого-то отсюда. Она не вдавалась в подробности, как и почему они все оказались в этот роковой вечер в лаконикуме. Ее раздирали противоречивые эмоции. Мелани была рада, что она здесь не одна. Чем больше людей, тем больше шансов выбраться. Но, в то же время, она ненавидела их всех. Зачем? Зачем они поперлись в этот лаконикум искать верную смерть? Если кто-то из них погибнет...
Флокс огляделась. Она увидела Элизу совсем рядом. Вообще, в тоннеле была такая темнота, что разглядеть ее лица у нее не получалось, даже очертания были едва заметны. Но Мел сразу про себя решила, что это именно Элиза. Ей так хотелось и желалось этого. И по-другому быть просто не могло. Флокс сделала усилие и дотянулась до руки сестры, схватившись холодными пальцами за ее запястье. Пульс был, но сестра, кажется, была без сознания. Мила решила долго не думать. Кто знает, сколько у них времени? Нужно начинать действовать. Камни, что были поменьше, она смогла спихнуть вниз, тем самым освобождая и себя, и Элизу. Но ноги по-прежнему оставались под завалами огромных валунов, которые ей было не сдвинуть. Если бы кто-то подал ей руку, она смогла бы зацепиться и оттолкнуться здоровой ногой, вылезая из ступы камней. Но самостоятельно сделать это она не могла. Камни кругом были скользкие, и если бы она попыталась на них опереться, заработала бы только новые травмы. Мел покрепче закуталась в пальто, пряча взгляд от всего этого ужаса, обрушавшегося стенами лаконикума на ее плечи. Сейчас была минута на то, чтобы отдохнуть и осмыслить всё с начала и до конца. Но вдруг послышался голос:
- Эм..Хм.. Привет.
Мелани подняла голову, ожидая увидеть, что Элиза пришла в себя и обращается к ней. Но она, кажется, сказала это кому-то другому. Флокс не видела того, к кому была обращена ее реплика, взор ей перекрывали обломки, укутавшие в крепкий кокон ее сестрицу.
- В общем привет. Я считаю что надо что то делать.
Флокс не нашла, что сказать в ответ. Она даже была слегка поражена. Элиза, наконец, пришла в себя - этому Мила была очень рада. Мало того, она даже сразу разобралась в ситуации, не совершая попыток разныться, подобно своей старшей сестре. Флокс решила, что во чтобы то ни стало не подведет ее. Судя по всему, в тоннеле их было не двое и даже не трое. Преподавательница насчитала, как минимум, четырех попавших в эту бездну полукровок. Мои ж вы проблемы на пятую точку, - ласково подумала мифологичка. Опять приключения. А чего еще можно ожидать от детей Богов?
Наконец, она услышала тихий стук по камням. Три коротких - три длинных - три коротких. Это был знак SOS. Значит тот, кто находится неподалеку, совсем в бедственном положении, если даже не может подать голос. Мел перепугалась, в очередной раз осознав, что нужно действовать незамедлительно. Она обратилась к сестре:
- Эль, ты, как? Цела? Можешь двигаться? - ей было важно убедиться в том, что Элиза не пострадала.
Затем она обратилась к подающему сигнал:
- Ты услышан. Сейчас мы постараемся тебя вытащить. Только держись.
И, наконец, последовало обращение к человеку, которого она не могла видеть:
- Кто там в конце тоннеля? Как положение?
Мел понимала, какая ответственность лежит не только на ней, но и на всех, кто сейчас здесь оказался. Она почти забыла про боль, сломившую лодыжку. Она знала, что сейчас гораздо важнее то, чтобы остальные остались целы. В частности тот, кого больше всего завалило. Если все настолько плохо, нужно незамедлительно оказывать помощь.
- Ребята, я почти не вижу вас, но если кто-то оказался невредим - нам очень нужна твоя помощь.