"Ригоризм – строгое и фанатичное следование нормам и принципам, дотошный формализм «человека в футляре». Предикативность – свойство слова или фразы, которые используются для выражения ощущений по отношению к действительности (субъекту). Ятрогения – самовнушение, влекущее заболевание от неправильно понятой информации от врача или из медицинской литературы".
А это точно "Колобок"? - растерянно подумал Флатфик, поднимая одну единственную бровь и с явным пренебрежением отодвигая книжку, взятую в библиотеке. Видимо, проклятые дети решили опять над ним пошутить, подсунув какую-то мусорную литературу, вместо великой классики. То-то на него библиотекарь смотрел так, будто он вместо варенья навоз выбрал!
День был испорчен. Мечтая посвятить двадцать четыре часа жизни самообразованию, Флатфик мчался в библиотеку со жгучим желанием вновь познать историю о прекрасном подвиге колобка, проделавшего длинный путь и погибшего так глупо, случайно и драматично. И теперь его лишили великой возможности вновь проникнуться этим произведением, буквально купаясь в нем, отыскивая новые, непознанные грани.
Флатфик поморщился от боли и обиды. И тут же залил свое горе литром грушевого сока из банки, стоящей рядом. На втором (и последнем) глотке в ставни кто-то постучался и пугливый от природы (но не подающий вида) циклоп от неожиданности выплюнул пол литра напитка прямо на закрытые ставни. Нужен Ноев ковчег, - промелькнуло в его голове.
Отбросив хлопоты с полотенцем, Флатфик резко широко раскрыл ставни. Перед ним стояла девчонка, незнакомая. Обычно Флат запоминал каждого полукровку после того, как он или она вредили оружию, и потому в этом лагере он знал всех. Но эта девчонка - новенькая. Циклоп сразу это определил. Он грозно посмотрел на нее одним глазом. После чего, изрек, в привычной манере коверкая слова:
- Страстфуй, ва-перфых. Фа-вторых, Флатфик Уронофич зовут. Будити иметь фы софисть, девошка, я ше страше... старше. Фа-третьих, што нушно фам сичаз? Придпалакаю, што фы здеся пришли, ждобы орушие было. Ждобы.
Он задумался. Слово "пришли" звучало как-то странно. Он бы даже сказал, экстафагантна.

Флатфик внимательно и серьезно выслушал забредшую полукровку, делая вид, что он глубоко проникся ее просьбой и изображая на своем идеальном лице с обложки нахмуренность и озадаченность.
- Латна.
Он сделал усилие и запихнул себя обратно в плоскость помещения склада. Окинул одним зорким глазом все имеющиеся тут виды оружия, разложенные строго по своим местам. Эта новенькая не сказала, что именно ей требуется, поэтому Флат решил выбор оставить за собой. Это он любил. Видеть, как тускнеют глаза бравых воинов, когда им приносят консервную банку. Но, как любил повторять циклоп: "Ф руках умелых и банка - афтамат".
Он поглядел на копья, вилы, секиры, и даже дротики. Но это было не интересно. Что нужно этой девчонке? Он внимательно осмотрел все оружейные запасы лагеря, и взгляд  его остановился на кинжале с узким трехгранным сечением клинка из небесной бронзы. Его рукоятка была украшена серебряным орнаментом. Мб, он что-то значит, - подумал Флат, и мысль эта была столь многозначительна, сколь важно, чтобы Атлас небо держал. Он, не торопясь, взял меч и протянул его ученице рукояткой вперед.
- Оно зфать "Мизерикордия".
После чего ставни были захлопнуты с оглушительным хлопком, и циклоп начал вытирать грушевый сок с пострадавшего меча. Он не считал нужным что-либо объяснять полукровкам. Он ведь только оружейник. Его дело другое.

[Нарисовались из домика Деметры]

Заслышав уже гораздо больше приближающихся тел, отчаянные кладоискатели под гордое "Тикаем!", да взяв под мышки лопату, находку, да ключ к, все еще потенциально несметным, сокровищам, направились к новой точке их приключения. Бирн раздраженно проворчал что-то про хождение туда-сюда, ведь оружейная находилась аккурат меж домами полубогов и Большим Домом, да пока зарекся больше поминать крепким словцом создателя карты, - вот если, все-таки если, им умудрится достаться какая-нибудь ерунда, то он явно захочет отыскать умница, ее закопавшего, хоть с того света, хоть с этого, да высказать уж ему все в лицо. И это ладно у них нервы порядочно сократились еще когда они решали судьба шанхайской розы, но что, если бы на месте этой самой розы, было бы дерево Талии, достояние всего Лагеря? Не, даже думать о таком не хотелось.
Вообще-то, в оружейной Шон никогда не был, что можно было бы сказать хотя бы по его безоружности. По Лагерю ходили слушки о том, что заправляющей тут всей горкой оружия циклоп на редкость удачно подбирает просящему вооружение, но пареньку все же хотелось вся для начала опробовать на практике: и лук со стрелами, и копья, и кинжалы какие-нибудь, и что там еще можно подобрать, - прежде чем направиться сюда, чтобы составить на этот счет хоть какое-то собственное мнение. В итоге, личного опыта знакомства с циклопом у него не было, и как они сейчас будут тут какие-то сокровища искать, Гермесович не представлял.
Остановившись в нескольких метрах от здания, Шон многозначительно глянул на Мелани:
- Советы? Предострежения? Наставления? - вполголоса допытывался он у старшей коллеги, явно куда более опытной в общении с разнообразными представителями мифической фауны. Или это уже считалось за расу, раз ходило на двух ногах, да говорить умело? Циклопы же могли ходить на двух ногах и говорить, правда? Наверное, да, иначе странно было бы допускать их к работе с оружием.

Выражение лица Шона могло обозначать многое. Могло оно быть и восхищенным сообразительностью афинской дочки, да хитрым планом ей придуманным. Могло оно значить и адреналин, по кровушке разошедшийся, да готовность показать кто чего тут может. И вполне могло же изображать оно страх героический, да глупый, и искреннее нежелание сунуть голову, пятку, руку в логово зверя неведанного. Значить оно могло что угодно, но жадный блеск в светлых глазах ирландца означал только желание добраться до обещанных сокровищ, и что никакие испытываемые им эмоции, процессу мешающие, да уж тем более, здравый смысл, не посмеют встать у него на пути.
Нехотя, парень кивнул через некоторое время, скорчив рожицу напоследок, да юркнул к двери, прижавшись к ней сбоку, да попробовав дернуть за ручку. Та поддалась, и тут же былa аккуратно прикрыта - видимо, циклоп был столь устрашающим и уверенным в себе созданием, что запирать свой дом хотя бы днем надобным не считал.
Слушай, папа, - мысленно возносил молитву Шон своему олимпийскому батеньке, - Я знаю, что не звоню обычно, да весточки никакие не кидаю, и вообще сам себе на уме, и даже вчера на обеде не поделился с тобой картошкой, - тоскливо признал свои преступления парень, - Но я тут что-то вроде собираюсь в логово циклопа на разведку, и если меня не поймают, то обещаю, что передам тебе через огонь в павильоне те классные серебряные часы с Мики-Маусом, что стащил на днях у кого-то. Договорились?
Никакого божественного знака в ответ ему не последовало, но мысленный, хоть и односторонний, разговор с отцом расхрабрил Шона. Дождавшись, когда тяжелые ставни откроются, да циклоп заговорит с Мелани, он быстро проник внутрь и, нырнув за ближайшее укрытие, огляделся в поисках того, за чем пришли сюда искатели кладов.

Отредактировано Шон Бирн (2016-06-11 13:28:16)

Перво-наперво, оказавшись внутри, Шон растерялся. Обыкновенно, оказавшись на незнакомой местности иль в незнакомом помещении, он довольно оперативно находил, куда бы держать свой вектор направления, находил что-нибудь полезное, на что можно было бы наложить руки и так далее. Внутри циклопового логова все было иначе.
Его внутренний GPS будто бы отключился, и парень даже не знал, на что стоит обратить внимание в первую очередь - так потеряно он себя еще никогда не чувствовал. И если такое происходило в любом гнезде мифических созданий... Что ж, надо бы взять для себя на заметку держаться от них подальше.
Пару раз Бирн от всей души поблагодарил богов за два скрашивающих его нынешнее положение момента. Во-первых, он воздал хвальбу богам обуви, в душе не чая, существуют ли такие, но тот факт, про при определенной усилии он мог в ней двигаться вполне бесшумно в этой ситуации был бесценен. Во-вторых, он мысленно лично поблагодарил Афину за прямое участие в создании такого полезного человека как Мелани, заговаривавшей циклопу зубы так, что тот пусть и раздражался - это было аж видно по тому, как напрягаются мышцы его шеи или спины, да как накапливается напряжение в воздухе - но все же, казалось бы, даже не думал воротить свое единственное око от рыжей девушки. Может, он в какой-то момент вообще перестал слушать ее, да только любовался милым личиком, Шон бы его не винил в таком случае.
Меж тем, он продвинулся к сваленной груде оружия и всерьез засомневался в своих следующий действиях. По общим обозначениям на карте да откопанном камушке Бирн сообразил, что дальнейшие указания к своему походу они смогут получить только получив в загребущие ручки колчан из какой-то там особой кожи, да цвета бога-громовержца. Шон понятия не имел, как стрельба из лука могла бы относиться к Зевсу и увлекался ли этим кто-либо из его потомков, но попробовал про себя сообразить все же, с какими цветами могло Его Бородатое Олимпийское Величество ассоциироваться у простых смертных. Первой мыслью было что-то голубое, цвета небесных просторов, которые он себе отхабал, когда делил с остальными братьями жилплощадь и сферы влияния, но что-то у него также в мозгах щелкнуло, напомнив, что любая правящая братия всегда соотносилась с цветом пурпурным. Как, вроде бы, и Зевс, да и его римский аналог, Юпитер.
Ситуацию осложнило то, что несколько колчанов Шон пусть и видел, и даже они оказались не похороненными в груде оружия, лежавшего на полу в оружейной - наверное, для их безопасности, все же, выглядели они как изделия из хорошей кожи, насколько мог судить ум сына Гермеса, работающий больше как окуляр хорошего оценщика (хороших материал - столько-то у.е., ручная работа - можно помножить цену на два, принадлежала кому-то известному? будем считать, что да, наценим еще...) - да только были среди них и голубой, и пурпурный. Не долго думая, Бирн схватился за ближайший, но все же тоскливо посмотрел на подвешенный повыше на стене. К черту, - решил парень, перекинул первую находку за плечо, и взбираясь на стоящую рядом тумбочку, чтоб забрать и второй колчан, - Второй раз я точно сюда не полезу, лучше уж перестраховаться.
Бирн как раз уже забрал в свои загребущие ручки и второй предмет, как циклоп сердито стукнул кулаком по столу, да так, что тумбочка, на которую Шон забрался, опасно подпрыгнула, чуть не скинув с себя полубога. Он уже решил, что его заметили и почти начал готовиться к смерти, замерев в трагичной позе, как услышал громкое "О-оу" Флокс, и, кинув взгляд на хозяина лавки, понял, что еще не все потеряно.
- А теперь я ухожу. Слышишь! Флатфик! Ты слышишь? Я ухожу! - настойчиво повторяла Мелани явно не для успокоения этого самого Флатвика. Сунув второй колчан под мышку и не теряя больше времени, Шон соскочил с тумбочки и бесшумно ретировался к двери.
Прикрыв за собой дверь, парень прислонился спиной к стене оружейной, да, взявшись рукой за сердце, медленно сполз по ней вниз. В голове должны были роиться разные мысли, вроде, нафига им вообще сдался колчан и почему они не были, например, на каком-нибудь складе рядом с тренировочным полем или еще где, почему Зевс предпочитает только холодные цвета с примесью синего, но нет, хотелось тоненько и совсем не по-мужски взвыть после недавно пережитого и ничего уже больше не делать.
Дождавшись, пока циклоп все же закроет ставни, а фигура Мелани будет уже совсем вдалеке, Шон кое-как поднялся на ноги, да поспешил ее догнать.

Кое-как дотащив свое бренное тело к напарнице по приключению, Шон тут же уловил отвратительное ощущение в воздухе. Было ясно, что после такого тяжелого для нервов испытания, общая боевая мораль их чудесного дуэта была подкошена. А в любом начинании важнее всего что? Правильно, именно эта самая мораль и боевой дух, без нее и через поребрик не перепрыгнешь.
В общем-то, Бирн хотел как-нибудь пожаловаться, да поделиться своими впечатлениями от последнего задания в не самом лучшем ключе, но в итоге подумал против этого. Потому он спинку выпрямил, чтоб выглядеть не уныло, натянул на хитрую морду ухмылку и как можно более гордо помахал своей находкой перед ликом Флокс.
- Вот она, наша добыча, сударыня! - как можно более гордо повертел он колчанами из крашенной кожи, после чего решил все-таки поправить себя, - Ну, ключ к следующему этапу. По крайней мере, я надеюсь, что им является что-то из этого. - угрюмо подытожил он про себя, не желая разделять тяжкие думы о возвращении в логово циклопа с Мелани.
Вручив один из колчанов - пурпурненькой, с какой-то там замысловатой гравировкой - дочери Афины, Шон принялся рассматривать его похищенного брата. Для старого и потрепанного футляра для стрел выглядел он очень благодатно, с какой-то очаровательно простенькой вышивкой по краям и выпуклого изображения пересеченных крест-накрест стрел у основания. Гермесов сын повертел его и так, и эдак, прощупал на какие-нибудь потайные кармашки снаружи, залез рукой внутрь, дабы проверить дно, но все тщетно: никаких подсказок, никаких слов по поводу сокровища, никаких намеков на то, что они на правильном пути - ничего.
Как бы не хотел это скрыть Шон, но он все же заметно приуныл, когда первый попавшийся колчан не оказался тем, что им было нужно. Вероятность того, что они сцапали именно то, что им было нужно, быстренько стремилась к нулю, держась за ручки с самооценкой и верой в лучшее ирландца.
- Кхм, - кое-как взяв себя в руки, кашльнул Шон, кивая Мэл на врученный ей ранее колчан, - Не хочешь проинспектировать его? Спорим, что ты гораздо удачливее меня.
Знаете это чувство, когда вы сдали экзамен, и настолько волнуетесь за свои результаты, что прямо не можете посмотреть на них самостоятельно и просите своего друга или одноклассника прочитать с большого школьного стенда ваши результаты? Вот и Бирн сейчас чувствовал себя также, - как очень волнующаяся школьница из типичной американской киноленты.